Денис Кокорин

Четыре с лишним года назад написал довольно большой текст на тему "Будущее, или мир в 2045 году". Там много всякого, в том числе сомнительного, но основную мысль можно свести к тому, что это будет "технологически продвинутый мир победившего фашизма".

"Технологическая продвинутость" выражается прежде всего в цифровизации всего и вся, развитии медицинских технологий, а также разнообразных технических мер контроля и автоматизации. "Победивший фашизм" заключается в достаточно широкой поддержке населением ограничений со стороны властей.

Удивительным образом нынешняя ситуация с коронавирусом обрисовала контуры того возможного будущего мира, когда с распространением инфекции борются в первую очередь штрафами и наказаниями при полном одобрении тех, кто "вынужден ездить в душных толпах в метро".

Подобное отчасти передаёт формулировка "единство волка и овцы в желудке у волка". Хочешь получить право претендовать на то, чтобы быть здоровым и свободным? Тогда плати: прикупи себе индульгенцию в виде одноразового набора индивидуальных средств защиты — недорого, тебе чё, жалко?

Безусловно, имеет место и инерция сложной системы — то, что веками выстраивалось в целях подавления, не может одномоментно начать действовать иначе: пряников на всех не хватает, пряники можно раздавать там, где граждане в целом уже научены быть послушными, а вот кнут работает везде.

Характерно и то, как одни и те же люди требуют карать тех, кто почему-то не носит маску и не высиживает неделями дома, дескать, разнося заразу, и одновременно же протестуют против отопления в квартирах. На этом фоне забавно слушать утверждения, что известный вирус хуже распространяется в сухом воздухе.

Стоит вспомнить народную примету: отключили отопление — похолодает, ведь граждане больше не топят улицу на средства из своего кармана. И без коронавируса остывающее жильё после окончания отопительного сезона не сильно способствует здоровью, так что не удивлюсь, если кривая заболеваемости всякими ОРВИ и пневмониями заметно подрастёт.

Ненароком возникают вопросы даже не про самоизоляцию вместо карантина (это как принуждение к миру вместо войны): если разрекламированный вирус всерьёз представляет опасность, то почему маски и перчатки не раздают, а продают (и не везде)? Значит, если вдруг, например, война, то есть принуждение к миру, то понадобится QR-код, чтобы попасть в бомбоубежище?

Что можно сказать? Видимо, победа, одержанная 75 лет назад, всё больше претендует на то, чтобы называться Пирровой. И всё же — с Днём Победы!

Врач выписал лекарства. Ну что — купил, принёс домой, приготовился принимать. Но, смотрю, не так-то всё просто — с таблетками, скажем, особых проблем не возникло, а вот как что-то поинтереснее, так да. Например, выписали применение некоего раствора из бутыли. А бутыль надо каким-то, надо сказать, не самым очевидным образом откупорить. Как же это сделать? Непонятно.

Полез читать инструкцию. Читаю и понимаю, что ни хера не понимаю. Не потому что на иностранном языке, а потому что всё специальными терминами расписано — для умных, значит. И так перечитал, и эдак: что из чего что в бутыли, догадывайся сам, даже пришлось в Интернет лезть. Интернет ситуацию прояснил слабо. Но в итоге всё равно как-то справился, без инструкций. Наверное, на это и расчёт.

Тем не менее, вывод последовал самый ясный: инструкции для препаратов должны писать не специалисты по препаратам, а специалисты по языку — филологи. Гуманитарии, короче. То же касается и технических приборов. А то за что не возьмись, всюду видна рука технически подкованного специалиста — инструкция написана, очевидно, правильно, но только на простому обывателю непонятном языке.

Это и ясно: специалист в терминах силён, а в языках не очень: из всего многообразия, поди, только слова "штука" и "хреновина" и им подобные знает, а не запрещёнными словами описать не способен. Причём организовать такую работу можно просто: вначале специалист пишет инструкцию, а затем приставленный к нему языковед "переводит" на человекопонятный язык.

С учётом, что специалисты, особенно технические, чаще всего мужского полу, а по филологии чаще всего женского, то при слаженной командной работе возможен синергетический эффект. Впрочем, сейчас актуальнее удалёнка. Зато, может, хоть инструкции люди читать начнут (иначе зачем, если всё равно ничего не понятно). Возможно, подобное законодательно стоит прописать. Но, кстати, текстов законов всё это тоже касается.

Дефицит товаров народного потребления в позднем Советском Союзе имел и свою положительную сторону: например, в плане охраны природы от населения. Тогда, конечно, и с самой охраной было в разы лучше, и социально-экономические условия не особо способствовали разорению и разграблению окружающей среды простыми гражданами, но тем не менее, свой вклад в это дело проблема нехватки ширпотреба вносила.

Скажем, сейчас фактически любой желающий, лишь имей он деньги (которые часто можно взять в кредит в банке), может купить ту же бензопилу — и вперёд, в лес — пилить. Само собой, на автомобиле/ мотоцикле, которые тоже вполне доступны большинству граждан. На них можно всей семьёй и на шашлыки, и на рыбалку-охоту, и по грибы-ягоды, и просто так. И, думаю, не сильно совру, если стану утверждать, что минима в 7 или 8 случаях из 10 после таких любителей природы непременно останется срач, пепелище и изрядно вытоптанная трава.

Могли ли такое себе позволить советские граждане? Очевидно, что если говорить о всех, то в массе своей нет, явно речь стоит вести главным образом только об определённых категориях: обозначим их условно "лучшие" и "приближённые". Но и те, и другие, даже совместно с остальными "удачниками", составляли лишь малую часть ото всех. Теперь же, когда наличие средства передвижения и всякого барахла для "активного отдыха" не являются выдающимися фактами сами по себе, можно полагать, "количество переросло в качество", но не в то, увы, коим следует гордиться.

Вот какой вопрос: барбершопы появились, потому что появились бородатые хипстеры, или бородатые хипстеры появились, потому что появились барбершопы? Я бы не стал утверждать, что ответ однозначен.

Лето это маленькая смерть. Но такая — индийская, фениксовская. Раньше, по крайней мере, представлялось как-то так: вот учишься или работаешь целый год, а потом лето — и каникулы, или отпуск. Каникулы, конечно, были поинтереснее в плане продолжительности, но и дальневосточный отпуск тоже ничего. А смена обстановки сначала будто пустота после наполненного событиями года. Привычные лица, обычные дела исчезают из поля зрения в большинстве своём, и за всем наблюдаешь уже как бы со стороны. Как в небытии — только канул не в Лету, а в лето.

А лето это тепло, и спешишь его побольше ухватить, впитать. У нас, где холод куда более привычное состояние природы, отсутствие тепла воспринимается острее, а присутствие тем более. Но коли перерыва на лето, на тепло нет, то и лета нет: не умирает прежний мир, а становится долгожителем, и ты следом за ним остаёшься волочить свою жизнёшку вместо того, чтобы умереть вместе со старым миром и воплотиться новым собой в новом мире после лета. Правда, обычно все всё воспринимают наоборот: лето, точнее, когда отдых — это жизнь, а когда не отдых, учёба-работа — это не жизнь. Значит, получается, что — смерть? Нет, что-то неправильное в таком подходе есть.

Окошко, вырезанное в листе бумаги, является примитивным видоискателем-рамкой для художника.

Подобные рамочные видоискатели (но не из бумаги, конечно) поначалу были и в фотоаппаратах. Потом появились более сложные разновидности: в частности, оптический видоискатель, а позднее и электронный. Все они фактически представлялили из себя "глазок", через который необходимо было смотреть, поднеся его прямо к глазу.

Эпоха цифровых фотоаппаратов принесла возможность визирования по электронному дисплею, изначально во многих камерах использовавшегося только для просмотра меню настроек и отснятых снимков.

К настоящему моменту съёмка фотоаппаратами в режиме "Live View" (предпросмотра) довольно широко распространена. Связано это не только с получением возможности снимать ими высококачественное видео, но и с использованием подобных технологий в мобильных телефонах.

А поскольку названные технологии продвинулись довольно далеко, то я смело могу сказать, что видоискатель как отдельное устройство в современном фотоаппарате — это рудимент. Когда фотоаппараты были плёночными, его использование было понятно. Но не сейчас, в эпоху цифровых фотокамер.

Видоискатель обладает только некоторыми техническими преимуществами: служит дополнительной точкой опоры для камеры (меньше сотрясений при съёмке); если он электронный, то способен дать лучшую картинку, чем экран, в сложных условиях освещения; если он оптический, то через него можно смотреть, даже когда фотоаппарат выключен.

Причём все эти проблемы решаемы. Первая — путём применения внутренней стабилизации матрицы (сейчас пока более распространена оптическая стабилизация изображения с помощью объектива). Вторая — путём улучшения технических характеристик и свойств экрана (100% охват области съёмки, лучшее разрешение и яркость и т.п.). Ну а третья... Наверное, путём выпуска дешёвых оптических видоискателей в виде насадок на фотоаппарат (далеко не всем нужно).

Минус использования только экрана в качестве видоискателя: больший расход энергии. Но, полагаю, и этому найдётся (а может, уже есть) решение в ближайшем будущем. На устранение таких недостатков по-хорошему и нужно выделять средства компаниям-производителям фототехники.

В остальном все преимущества за экраном: большая площадь отображения, возможность сделать его подвижным и сенсорным, да много чего.

Кто-то может сказать, что через видоискатель лучше видишь кадр и всё такое прочее. Думаю, эти мысли — просто следствие привычки. Я не зря привёл тут фотографию рамки-видоискателя художников. Конечный результат — цифровые фотографии, мы разглядываем на экране монитора (или распечатываем в виде фотокарточек), а не через глазок. И использование экрана приближает фотографа именно к конечному результату.

Потому место видоискателя — в анналах истории. Понятно, что его ещё долго будут лепить на фотоаппаратуру, но рано или поздно он отомрёт. Как отмерла плёнка, как отомрут зеркало и прочие технические излишества. Впрочем, вполне возможно, отомрёт вместе с фотоаппаратом как отдельным устройством.

Противникам 14 февраля надо учиться у противников 7 ноября.

Те как сделали: нашли ближайший подходящий для них день 4 ноября и перенесли праздник туда под своим названием и со своим смыслом.

А эти предлагают заместо него 8 июля. Хорошо, конечно, летом, но по времени далековато — не то. Пускай, если хотят, летом делают день Бракосочетания.

А День Любви должен быть ближе и весной. Поэтому в него нужно переделать 8 марта — Международный женский день.

23 февраля ещё ближе, но не подходит — более грубоватый праздник, мужской, военный, и зимой. А 8 марта самое то.

Можно даже традицию заложить: 8 марта полюбились — 8 июля поженились. Православно!

И адепты 4 ноября будут рады. Ещё один гвоздь в крышку понятно чего.

Ум — категория относительная.

Бывает, общаешься с человеком и думаешь: ничего себе, какой умный! А через какое-то время понимаешь: нет, увы, не умный — опытный. Или начитанный, или умеющий подстраиваться под обстоятельства, или просто хороший человек. Но не умный!

Бывает и наоборот, но реже.

Бывает, задумаешься и о себе: умный ли? Вот если с тем и этим сравнить — то да, безусловно, умный. А если вон с тем и другим — то никак нет!

А кто-то вроде имеет все задатки для того, чтобы считаться умным, но умным не становится.

Так что есть ум? Кого считать умным?

Пожалуй, ум — это свойство или способность человека устанавливать связи между объектами и явлениями окружающего мира, в том числе причинно-следственные связи. А умным, стало быть, следует считать того, у кого это свойство, эта способность развита выше. Чем больше развита — тем умнее, чем меньше — тем глупее.

Вот так думаю.

Теракт в Париже, думается мне, это ещё один серьёзный шаг к воплощению реальности мира Большого Брата.

Прежние люди, особенно родившиеся в конце 19 или начале 20 века, воспринимали потерю или отсутствие кого-то или чего-то существенно более спокойно, чем последующие поколения: "бог дал — бог взял".

Те, что родились между двумя мировыми войнами, обычно чуть менее устойчивы в этом плане, но всё равно впереди своих детей — последние чаще принимают потерю или отсутствие истерично.

Наши же современники и вовсе переходят эту грань — они не просто впадают в истерику, но ещё и уходят в тяжёлую и глубокую депрессию. Не все такие, конечно, но распространено явление явно больше.

Отчего так? Думаю, обратная сторона прогресса. Однако весьма вероятно, что следующим шагом будет переход в состояние, подобное описанному в первом абзаце заметки. То есть, круг замкнётся.

Но, скорее всего, это уже не будет безропотное смирение с судьбой. Скорее всего, следующее поколение начнёт относиться к потерям с глубоким равнодушием. Есть, нет — без разницы.

Правда, тогда понадобится ещё два небольших промежуточных этапа — вначале злая ненависть к объекту потери или отсутствия, затем отвращение. Ну а уж затем придёт и равнодушие.